Серебряный лик луны померк и исчез среди светлеющего неба. Солнце, гневное око Бога, взошло, и окинув проклятые земли презрительным взором, поспешно скатилось в огненное марево заката. Робкая владычица ночи вновь тускло сверкнула в холодной дымке летней ночи, и почти мгновенно утонула в грозовых облаках. Ветер гнул кроны деревьев к земле и отчаянно бился в окна. Стекла боязливо подрагивали от его резких ударов. Но в глубине заброшенного людьми собора пронзительных криков ночного ветра слышно не было.
Там, среди бесчисленных лабиринтов, узкие нескончаемые коридоры извивались в густом мраке. Кривые, крутые лестницы словно расставленные капканы, выстилающие дорогу в бездну вели куда-то вниз, все дальше, все глубже... Сырой и теплый воздух наполняет легкие вязкой слизью, и застывает на губах едким вкусом древней пыли. Кое-где по углам шуршат крысы. Слышен стук капель о камни, неровно выступающие из стен то тут, то там. И где-то в самых недрах этого мрачного подземного логова слышен тихий плач.
- Безмозглая образина... - глухо рычит Бейкер, отряхиваясь и с ненавистью во взгляде косясь на дальний темный угол камеры. Маленькая, плохо освещенная каморка наполнена пряным ароматом крови и запахом гнили. Неровный свет огарка, закрепленного в одном из углов камеры, почти под самым потолком, выхватывает из темноты кислую улыбку Александры, больше напоминающую оскал, и дрожащее нечто, укрытое мраком и тонко поскуливающее. Визг этот напоминает плач ребенка. Свет не достигает пола камеры, но стоит приглядеться - и без труда можно будет увидеть, что пол этого подземелья больше напоминает пол мясницкой лавки. По нему разбросаны куски мяса и костей, длинные линии кишок струятся подобно ручейкам...
- Тварь!!! - голос изверга набирает полную силу. Крик гулко разлетается по всему подземелью. Бейкер выдыхает. Дотрагивается до щеки. Смотрит на ладонь. Кровь.
Спустя еще несколько мгновений коридоры сотрясает протяжный вой. Еще один, слабее. Вновь плач...
"Стоило взять больше материала... Но дьявол побери, нет времени. Да и смысла сетовать на неудачи. Эта тварь безмозгла, но сильна. Этим я смогу загладить вину.
Ах, да... Тот каэсид... Я надеюсь, ничего страшного он не натворил в мое отсутствие. В любом случае, теперь он под куполом собора. гули следят за каждым его шагом, а Влада спуску не даст точно. Сосредоточимся на этом..."
Шабашитка сужает глаза и пристально смотрит в угол.
- Ко мне.
Властный тембр голоса заставляет нечто в углу пискнуть последний раз и медленно двинуться в сторону тзимицу. Свеча вырывает из тьмы силуэт...
Это собака... Нечто похожее... Нечто, некогда бывшее собакой.
Почти лысое, с мелкими клочками свалявшейся кожи и окровавленными костями, торчащими в разные стороны. Существо с собачьей мордой, движется подобно ящерице. Низко пригибаясь к земле и тараща напуганные, налитые кровью глаза. Из боков торчат выгнутые ребра. Из брюха выступает пара человеческих рук, судорожно сжатых в кулаки. Существо худощаво и гибко. Его хвост абсолютно лыс, словно крысиный. Но его венчает пара человеческих глаз, закрепленных по оси.
Существо дрожит. в огромной пасти застрял клочок синей материи - порванное платье Бейкер....
Александра покровительственно похлопывает тварь по тому, что условно можно обозначить как голова, и увлекает за собой. Прочь из пропахшей пещерки, где вампирша провела последнюю ночь.
Где-то в коридорах Бейкер передает свое творение в руки гулей. Пьет приподнесенную кровь. Оборачивается в черную походную мантию.
Спустя полчаса тзимицу покидает собор, оседлав своего верного скакуна Полифема.
-------------> Мезон де Клэр
офф: Мири, познай коварство шабашитки. Бросаю тебя на произвол судьбы =Р у меня сын брошенный вторую ночь шастает.
зы. говорила же, поправь пост)))
